На стихотворение Анны Лукс:
«Запутался ты снова в сквернах мира:
Бежишь от Истины и от Креста,
Твоих грехов всё тяжелее гиря;
Всё ниже-ниже падает душа
И вот уже – в грязи, свинье подобно,
Лежит без сил, без воли, чуть дыша,
Себе противна, Богу – не угодна!»
Отсудить у Бога суд,
Над свиньей, упавшей в грязь,
И почувствовать, что крут,
Личной святостью гордясь.
А свинья, она в грязи,
Хрюкнет горькое в ответ:
Умолять начнет, просить
В рай отобранный билет,
Не у Бога, у тебя,
В чьих руках тяжелый кнут!
Прочитано 3409 раз. Голосов 3. Средняя оценка: 3,67
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Cветочка, люблю вас.
Присоединяюсь к смыслу вашего стиха.
?
2008-11-12 22:55:50
Светлана, а Вы не подумали, что Анна может описывает свой личный пережитый опыт или переживает за кого-то близкого? Ведь эти образы и свиньи и пса не придуманы ею, а взяты из Нового Завета, где люди уходящие от Бога характеризуются именно так. У них трагедия они думали, что познали Бога, а на самом деле это было не так. Ваша реакция вообще не очень понятна. Комментарий автора: Анна пишет в поучительном тоне, обращаясь к "свиньям" У нас нет права судить, мы не Бог. Да и Бог не судит, а судят нас наши собственные поступки, и так называемая совесть. Анна похоже давно уже забыла, что когда-то была отступницей, как и все мы.
Поэзия : 2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
